Скрининг рака легкого, одной из ведущих причин смертности в России, позволяет снизить ее у мужчин на 26% и у женщин более чем на 40%. Такие данные представлены на конференции «Немелкоклеточный рак легкого», организованной Российским обществом клинической онкологии (RUSSCO). Как сообщили эксперты, проведение масштабного скрининга рака легкого планируется в Москве, где с 2017 года реализуется пилотный проект, и в Санкт-Петербурге.

«Каждый пятый—седьмой пациент после диагностики рака легкого погибает в течение года,— напомнил в ходе конференции директор Национального медицинского исследовательского центра онкологии имени Петрова Алексей Беляев.— Две трети пациентов выявляются на третьей-четвертой стадии и только треть пациентов — на первой. Поэтому такая высокая летальность». «Рак легкого остается глобальной проблемой в онкологии,— заявил завотделением химиотерапии Московской городской онкологической больницы N62 Даниил Строяковский.— Это одна из наиболее распространенных патологий в структуре онкологических заболеваний и ведущая причина смертности в России». Согласно представленным им данным, в 2017 году заболеваемость составила 56 545 случаев, при этом в течение года после установки диагноза скончались 49,6% пациентов. Он уточнил, что у 86,7% пациентов диагноз был установлен уже на поздних стадиях заболевания. Господин Строяковский также напомнил, что «80% рака легкого так или иначе связано с курением».

«Рак легкого занимает первое место в России по смертности среди мужчин»,— рассказал “Ъ” исполнительный директор Ассоциации онкологов СЗФО, научный сотрудник Университета Тампере и НМИЦ онкологии имени Петрова Антон Барчук. «Сейчас мы видим рост заболеваемости и смертности среди женщин в ряде субъектов, в частности в Санкт-Петербурге ежегодно умирает 500 женщин и заболеваемость выше, чем в других субъектах СЗФО»,— заявил на конференции господин Беляев.

Как рассказал Антон Барчук, в 1950-е годы в мире появились первые данные по массовым исследованиям для выявления рака легкого, однако скрининг проводился с помощью флюорографии и «выяснилось, что этот метод не работает, не снижает уровень смертности от рака легкого». «После этого интерес к скринингу рака легкого упал на годы, пока не появилась компьютерная томография (КТ), которая позволяет находить то, что не могла рентгенография,— рассказал он “Ъ”.— Сейчас есть возможность низкодозного КТ, когда исследование проводится низкими дозами облучения. Они мало вредят организму, поэтому стало возможным использовать этот метод скрининга. Его изучили, и выяснилось, что он действительно снижает смертность».

Первые масштабные данные по эффективности были представлены в 2010 году по результатам скрининга рака легкого The National Lung Screening Trial (NLST), который проводился в США, в нем участвовали более 53 тыc. человек. Снижение смертности по этому исследованию составило 20%. Результаты второго крупнейшего исследования, о которых стало известно в декабре 2018 года, голландского скрининга NELSON пока не опубликованы, на конференции в Санкт-Петербурге их представил член бельгийско-голландской программы исследования скрининга NELSON Кевин ван Хааф. В скрининге приняли участие более 15 тыс. человек. «Снижение смертности для мужчин составило по результатам скрининга 26%,— заявил он.— По женщинам снижение составило от 40% до 60%». «Теперь стоит вопрос, нужно ли имплементировать программу скрининга (на уровне стран.— “Ъ”) и как это делать,— заявил он.— В ближайшие два года мы получим больше информации».

Глава НМИЦ имени Петрова Алексей Беляев выразил надежду, что «за счет профилактики, первичной и вторичной, в частности за счет скрининга, мы можем на 50% в далекой перспективе уменьшить смертность от этого грозного заболевания, отличающегося высокой летальностью». Однако он назвал введение скрининга в РФ «сложной проблемой, прежде всего организационной, даже не столько финансовой или технической». Антон Барчук полагает, что в России «необходима целая служба здравоохранения, которая бы занималась внедрением программ скрининга»: «Это должна быть отдельная служба. Необходимо выбрать таргетную группу, проанализировать наличие ресурсов, например аппаратов для проведения КТ, их пропускную способность, организовать контроль за результатами, разослать приглашения, контролировать приход и последующие визиты».

Руководитель отдела развития качества радиологии Научно-практического клинического центра диагностики и телемедицинских технологий департамента здравоохранения Москвы Виктор Гомболевский представил результаты московского скрининга легких, который проводится с 2017 года. Так, за первый год было проведено более 5,3 тыс. низкодозных КТ в десяти московских поликлиниках, из них более 4,7 тыс. участников были в группе риска — заядлые курильщики старше 55 лет. За 2017 год проект позволил выявить рак легкого у 84 человек, в том числе на первой стадии у 23 пациентов. Данные за 2018 год пока не представлены. По словам Виктора Гомболевского, планируется расширение проекта до общегородской программы. «При полном развертывании ожидается проведение более 60 тыс. низкодозных КТ в год, предполагается, что будет выявлено более 1,1 тыс. случаев раков легкого у бессимптомных пациентов, среди которых ожидается более 400 на ранних стадиях, когда лечение наиболее эффективно»,— отметил господин Гомболевский.

Алексей Беляев сообщил, что в марте 2019 года в Санкт-Петербурге «принято решение, что в городе будет принята программа скрининга рака легкого»: «Нужны не только деньги, нужны специалисты. Самое главное — это организационная технология, организационный процесс очень сложен».

Два года назад в российский список жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов (ЖНВЛП) были включены иммунологические препарата для лечения рака легкого, появившиеся в мире в 2015 году. «Многие годы лекарственной терапией рака легкого была химиотерапия, и, если мы говорим в целом о химиотерапии, мы знаем, что это 9–12 месяцев общей выживаемости»,— напомнил господин Строяковский.

Говоря об иммунотерапии, он назвал ее «важнейшей вехой последних трех лет, которая перевернула метод лечения рака легкого»: «Мы знаем, что иммунотерапия, конечно, не всем помогает, пациенты имеют шанс длительно жить, не прогрессируя благодаря иммунотерапии». Он напомнил, что Нобелевская премия по медицине за 2018 год была вручена именно за разработку нового подхода к лечению рака — иммунотерапии. «Если мы говорим про монотерапию иммунотерапевтическим препаратом у определенной группы больных, то медиана выживаемости может составлять от 20 до 30 месяцев по разным исследованиям,— рассказал “Ъ” господин Строяковский.— Более того, появляется когорта больных, которые являются долгожителями, у них болезнь не прогрессирует. Сколько точно лет, мы не знаем, потому что препараты новые, но есть пациенты, которые живут уже несколько лет с непрогрессирующим заболеванием. У пациентов теоретически появляется даже шанс на излечение, чего раньше при немелкоклеточном раке легкого не было».

Отвечая на вопрос “Ъ” о доступности иммунологических препаратов в России, господин Строяковский не предоставил точных данных, но заявил, что «доступность нарастает, невозможно не покупать то, что реально работает и помогает людям».

Председатель RUSSCO Сергей Тюляндин на одном из заседаний конференции попросил поднять руку тех врачей, которые имеют доступ к иммунологическим препаратам или «у кого они появятся в ближайшее время». В зале подняли руки около трети собравшихся. «Два года назад мы обсуждали на комиссии Минздрава включение иммунологических препаратов в список жизненно важных,— рассказал он.— Было очень много скептиков, которые говорили, что нет таких денег и никто не будет эти препараты назначать. И смотрите, они у нас появились. И мы говорим о том, что, например, назначение комбинации химиотерапии и иммунотерапии дает значительное улучшение результатов лечения». «Я надеюсь, что у каждого из нас через год-два появится свой собственный опыт для лечения пациентов иммунологическими препаратами»,— заявил господин Тюляндин.

Источник