В России с 1 января начал действовать новый порядок оказания онкологической помощи в соответствии с Территориальной программой государственных гарантий. Теперь каждый регион определил перечень медицинских организаций, которые могут оказывать помощь онкопациентам. Эти организации должны отвечать строго определенным требованиям по наличию коек, оборудования и специалистов. Также определен список онкозаболеваний, по которым необходимы телемедицинские консультации с федеральными центрами.

В Петербурге, например, в соответствии с программой госгарантий все пациенты с подозрением на онкозаболевание могут обратиться по месту жительства в один из пятнадцати районных ЦАОПов — Центров амбулаторной онкологической помощи. Там проведут первичное обследование и возьмут биопсию. Также можно пойти в первичные кабинеты врачей-онкологов в поликлиниках, которые в скором времени также заменят на ЦАОПы, охватив, таким образом все восемнадцать районов города.

В ЦАОПах можно проводить и амбулаторное лечение. Стационарную помощь петербуржцам с онкозаболеваниями оказывают, помимо федеральных центров, в Городском онкодиспансере на проспекте Ветеранов, Городском онкоцентре в Песочном, Городской больнице № 40 и Городской больнице Святителя Луки.

Как сообщают в комитете по здравоохранению, в Петербурге нет недостатка в коечном фонде для онкопациентов, а для амбулаторных больных на лекарственное обеспечение выделено в 2022 году 4 млрд рублей.

При обсуждении нового порядка оказания онкологической помощи многих беспокоило — будет ли она доступна для тех, кто живет и вынужден лечиться в регионе по месту жительства, не будет ли сложно получить направление в столичный центр — ведь у нас «деньги идут за пациентом».

Но Алексей Беляев — руководитель НИМЦ онкологии им. проф. Н.Н.Петрова уверен, что никакой проблемы с доступностью лечения для пациентов из регионов нет — направление получить можно. По мнению эксперта доступность — это не когда онкологическую помощь могут оказывать во всех учреждениях, а возможность бесплатно получить специализированную медицинскую помощь, в том числе высокотехнологичное обследование и реабилитацию прежде всего в отвечающих ряду условий учреждениях. Конечно, хорошо, когда они территориально близко, но сейчас надо использовать и возможности телемедицинских консультаций для выстраивания тактики лечения.

Руководитель информационно-сервисной службы и отдела телемедицинских технологий НМИЦ онкологии им. Н.Н.Петрова Минздрава России Анна Малкова рассказала, что телеконсилиумы специалисты НМИЦ онкологии им. Н.Н.Петрова проводят для всех 85 российских регионов, примерно половина консультаций — это Северо-Запад России: «Когда врачи ставят вопрос — что необходимо пациенту делать в той или иной ситуации, то консилиум, включающий радиолога, специалиста по химиотерапии, нейрохирурга при опухолях центральной нервной системы, других специалистов, решает, что надо делать конкретному пациенту и направляет ответ в регион».

Консилиумы теперь выстраивают тактику лечения для каждого онкопациента — и не только способом телемедицины. Согласно новым правилам маршрутизации пациента, каждый онкобольной проходит через консилиум специалистов той клиники в регионе, которая закреплена в территориальной программе госгарантий — причем тех клиник, где есть отделения онкохирургии, противоопухолеевой лекарственной терапии и радиотерапии.

Предположим, если у пациента опухоль нервной системы, в консилиум входит и нейрохирург. Главный специалист по клинической онкологии Городского клинического онкологического диспансера, доктор медицинских наук Рашида Орлова уверена, что консилиумы дают возможность «не потерять» пациента и задать вектор в лечении.

«Должна быть преемственность в лечении. Мы совместно определяем тактику и проводим лекарственную терапию. Если наши хирурги не могут что-то сделать, то мы отправляем пациентов в НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова, в третье учреждение мы может обратиться по поводу лучевого лечения, а потом пациент опять вернется к нам на лекарственную терапию. Иногда мы пациента отправляем на протонную терапию в МИБС им. Березина Сергея, но мы контролируем ситуацию в целом», — рассказала она.

о все же у ряда врачей возникают опасения, что собственно сам пациент не становится полноправным участником консилиума.

«В том виде, в котором сейчас функционирует большинство онкоконсилиумов, там решение пациента не очень- то учитывается, — считает Полина Шило. — Из всей этой системы исключен пациент, он выглядит как клинический случай, набор бумаг и параметров, который перемещается высшими силами из учреждения в учреждение», — делится своими опасениями врач-онколог, программный директор высшей школы онкологии Полина Шило.

Полина также не понимает, как количество коек — а стать участниками консилиума и оказывать помощь пациентам могут лишь специалисты учреждений с определенным количеством коек — связано с качеством оказываемой медицинской помощи.

«Если мы говорим о химиотерапевтическом лечении, то подавляющее большинство схем могут быть выполнены пациенту амбулаторно, это мировая практика: чем меньше пациент проведет времени в стационаре, тем лучше для него, тем выше качество жизни, меньше вероятность заражения внутрибольничной инфекцией», — отмечает она.

Кроме того, как отмечает Полина Шило, есть ряд онкозаболеваний, так сложилось исторически и в этом есть здравый смысл, которые лечат не онкологи. Например опухоли щитовидной железы. такие пациенты традиционно и успешно лечатся у хирургов-эндокринологов. А сейчас больные должны также будут проходить через консилиум, состоящий из специалистов, которые, наверное, таких пациентов вели гораздо реже, чем хирурги-эндокринологи, у которых этих пациентов забрали.

Алексей Беляев, считает, что во всех случаях необходим консилиум: «Узкие специалисты лечат глаз, а у пациента метастазы в легких».

Пока еще новый порядок маршрутизации онкопациентов только начался и делать выводы рано, возможно, через несколько месяцев мы уже будем знать — насколько реально онкологическая помощь стала доступнее и эффективнее.

Источник