Радиотерапевт НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова рассказала о новых методах лучевого лечения рака молочной железы

Жанна Викторовна Брянцева – кандидат медицинских наук, врач-онколог и радиотерапевт, член Совета молодых ученых НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова. Сфера ее клинической и научной деятельности – лечение рака молочной железы. Она рассказала о новых методах лучевого лечения и перспективных научных исследованиях отделения радиотерапии, а также о том, почему молодым врачам обязательно нужно заниматься наукой.

– Жанна Викторовна, расскажите, пожалуйста, чем занимаются врачи-радиотерапевты и лично вы?

–  Врачи-радиотерапевты занимаются проведением лучевой терапии онкологических заболеваний. Она применяется при лечении рака практически в каждой локализации: где-то как основной метод лечения, где-то как вспомогательный. В онкологии в целом и в радиотерапии в частности принято, что помимо широкой специализации, врачи углубленно занимаются лечением злокачественных новообразований тех или иных локализаций. Сфера моей деятельности – больные раком молочной железы, которые составляют 40–50 % пациентов, получающих лучевое лечение в отделении радиотерапии. Совершенствование технологий лучевой терапии, появление нового оборудования (линейных ускорителей с многолепестковыми коллиматорами, брахитерапевтических аппаратов), внедрение современных подходов к лечению рака молочной железы, способствовали существенному увеличению возможностей и потребностей в лучевой терапии, которая должна проводиться у 70–80 % больных раком молочной железы. Традиционно лучевая терапия осуществляется после хирургического этапа лечения, но бывают случаи, когда она ему предшествует.

– Расскажите, как сильно изменились подходы к радиотерапии рака молочной железы за последние несколько лет?

– Молочная железа – эта локализация, которая занимает первое место среди злокачественных новообразований у женщин. В связи с этим проходит большое число клинических исследований, меняются и дополняются рекомендации по поводу объемов и доз облучения. Происходит изменение режимов подведения дозы, в частности, вместо ранее рекомендованных 25 сеансов лечения мы перешли к облучению за 15–16, а в некоторых случаях даже за 5 сеансов. И из привычных 6–7 недель лечения у пациента на лучевую терапию уходит теперь от 1 до 4 недель.

– Один из методов, который вы применяете в лечении пациентов – брахитерапия. Расскажите, в чем его суть?

– Хирурги при выполнении органосохраняющего хирургического лечения в ткани железы оставляют рентгеноконтрастные  метки из хирургического сплава. И мы под рентгеновским контролем к каждой из меток устанавливаем интрастат, то есть проводник, через который подаем ионизирующее излучение. Таким образом, мы облучаем не снаружи, а изнутри именно ту ткань молочной железы, которая была наиболее близка к опухолевому узлу – область, в которой с наибольшей вероятностью может возникнуть рецидив заболевания. На первых этапах брахитерапию применяли только в качестве добавочного облучения ложа опухоли, а позже начали использовать как самостоятельный вариант лучевого лечения для частичного (парциального) облучения молочной железы. За пять лет с помощью брахитерапии мы подвели дополнительную дозу к ложу удаленной опухоли у 600 больных раком молочной железы, у 70 женщин проведена самостоятельная парциальная лучевая терапия. Может быть, кого-то такие цифры не удивят, но надо понимать, что парциальная лучевая терапия, т.е. частичное облучение молочной железы – это тот вариант лечения, который мы можем предложить относительно небольшой категории пациентов. Для этого лечения пациенты отбираются в соответствии со стадией заболевания, объемом проведенного хирургического лечения, возрастом, гистологическими характеристиками опухоли.

– Они очевидны – доза облучения практически «не доходит» до критически значимых органов, таких как легкое и сердце. Это быстрый, точный, безопасный метод лучевой терапии. Мы проводим лечение в соответствии с последними рекомендациями и результатами больших рандомизированных клинических исследований, на основании которых брахитерапия, как в качестве парциальной лучевой терапии, т.е. частичного облучения, так и в качестве добавки на ложе опухоли, подтвердила свою эффективность. Для чего мы это делаем? Лучевую терапию в лечении рака молочной железы мы проводим, чтобы снизить риск рецидива онкологического заболевания. Ведь  если рецидив возникает, то чаще всего в том месте, где был первичный опухолевый узел.

– Какие научные исследования проводятся сегодня?

– В нашем отделении проходит много интересных и перспективных исследований. Например, Ирина Александровна Акулова провела большую работу, которая станет частью ее кандидатской диссертации. Она сравнила результаты пациентов после органосохраняющих операций с последующим облучением всего объема молочной железы и с добавкой на ложе опухоли. Добавка осуществлялась несколькими способами: с помощью электронного, фотонного облучения и брахитерапии. Итог ее работы подтвердил результаты больших рандомизированных клинических исследований, в которых мы видим, что брахитерапия характеризуется лучшим косметическим результатом.

В настоящий момент в Центре инициировано еще одно интересное исследование – мы проводим «нехирургическое лечение» рака молочной железы. Сейчас оперативные вмешательства являются базовым компонентом радикального лечения рака молочной железы. Терапия разделяется на дооперационное (неоадъювантное) и послеоперационное (адьювантное) лечение. Однако, благодаря современным методам лекарственного лечения (химиотерапии и лечения с помощью таргетных препаратов), при проведении предоперационной терапии мы у ряда категорий больных раком молочной железы достигаем полного регресса опухоли в 40–70 % случаев. Это значит, что опухоль вместе с измененными лимфатическими узлами «полностью исчезает». Есть основания предполагать, что этим больным можно не проводить хирургическое лечение в его классическом понимании. Инвазивный этап лечения может ограничиваться биопсией сигнальных лимфатических узлов – тех, которые получали отток лимфатической жидкости от опухоли молочной железы, и вакуумной аспирационной биопсией (ВАБ) того места, где изначально была расположена опухоль. Если в результате мы не обнаруживаем опухолевых клеток в сигнальных лимфоузлах и биоптате молочной железы, то дальнейшее лечение может быть ограничено облучением молочной железы и ложа первичной опухоли. Это очень интересно, потому что после таких вмешательств анатомия железы практически не меняется и облучение молочной железы характеризуется высокой точностью подведения дозы. Результаты такого лечения являются сферой моих научных интересов. Кроме того, мы уделяем особое внимание вопросам лучевого лечения женщин после реконструктивно-пластических операций. Активно изучаем особенности и требования к проведению лучевой терапии пациентам с установленными эндопротезами. Главная задача – предотвратить рецидив заболевания и сохранить хороший косметический результат.

– Современный успешный доктор неотделим от науки, тем более в онкологии и тем более в радиотерапии. Если ты не читаешь современные англоязычные статьи, не участвуешь  в конференциях как докладчик или слушатель, то ты всегда будешь отставать. А когда ты врач в научно-исследовательском центре, то ты должен этому соответствовать и быть на передовой. Клиническая работа и наука тут идут рука об руку. Заведующий нашим отделением Сергей Николаевич Новиков постоянно стимулирует врачей к тому, чтобы мы поддерживали статус нашего отделения в профессиональном сообществе. Сейчас наши молодые доктора Ирина Александровна Акулова и Антон Юрьевич Зозуля участвуют в конкурсе молодых ученых, во внеочередном XII Съезде онкологов и радиологов стран СНГ и Евразии. Также мы 3–4 раза в год публикуемся в англоязычных научных журналах, у нас большое количество публикаций в российских научных изданиях. Последние два года нас активно приглашают выступать на международных конференциях, докладывать результаты наших работ.

– Почему вы решили стать врачом и именно радиотерапевтом?

–  Стать врачом я мечтала с детства. Для этого приехала в Санкт-Петербург из Ставропольского края и поступила  в ПСПбГМУ им. И. П. Павлова. Все студенчество видела себя общим хирургом, но во время прохождения интернатуры столкнулась с суровой реальностью работы хирурга в круглосуточном стационаре, где 24 часа в сутки и 7 дней в неделю поступают тяжелые пациенты, и весь мой запал пропал. Благодаря советам более опытных коллег, я обратила свой взор на онкологию. Онкология – это одна из самых быстро развивающихся специальностей и радиотерапия в том числе. Попав в НИИ онкологии им. Н.Н. Петрова, я поняла, что сделала правильный выбор. Став ординатором отделения опухолей молочной железы под руководством д.м.н., профессора Владимира Федоровича Семиглазова и работая под чутким контролем Петра Владимировича Криворотько и Гарика Альбертовича Дашяна, я в этом еще больше убедилась. Мое становление как врача шло по классическому пути: из ординатора я стала аспирантом, а потом и врачом. Во время аспирантуры, работая в отделении опухоли молочной железы, я узнала, что такое лучевая терапия и поняла, что это та специальность, которой я хотела бы заниматься всю жизнь, потому что радиотерапия при раке молочной железы будет совершенствоваться постоянно, и это очень увлекательный и воодушевляющий процесс.